Название: Язык Цветов.
Автор: Esh Cupcake
Рейтинг: G
Жанр:: original, angst, romance
Персонажи: Мизуи/Хана
Примечания: в чем-то это сонгфик - я вдохновилась the GazettE - Hanakotoba, прежде чем взяться за него.
Насте не читать о3о
Подобно увядающему полевому цветку, Хана чувствовала, как ее тело покидают силы. Она смотрела на огромное голубое небо, которое в квадрате окна ее комнаты казалось ничтожной голубой скатертью, на которую пролили белую краску облаков.
Хана лежала на своем продавленном старом диванчике, заменявшем ей кровать, с ленивым любопытством ощущая свое разложение. В ее голове, будто картинки прошлого, мелькали рисунки неосуществимого настоящего, такие сочные и притягательные, где люди-цветы, а весь мир - огромное яркое поле.
***
Когда ее хрупкого плеча коснулась чья-то сильная, цепкая рука, Хана непроизвольно дернулась и обернулась. Ветер заставил ее короткие, вытравленные до нежно-медового цвета волосы, взвиться и хлестнуть по глазам. Когда же замешательство, вызванное хлопками светлых прядей по лицу, кончилось, Хана увидела его.
Он - смотрящий на нее своими глубокими, синими глазами, оттененными неясной задумчивостью, с его красивыми, художественными губами и мраморной, скульптурной кожей, - виновато улыбнулся и присел рядом на траву, убирая за плечо прядь длинных волос цвета молочного шоколада.
Хана тут же захотела сладостей.
Они сидели рядом, на небольшом склоне и смотрели на порушенный цунами город, одинаково задумчиво, одинаково безучастно изучая покореженные постройки.
Он тихо заметил, что издалека город похож теперь на огромную свалку, а рабочие и волонтеры - на бездомных и мусорщиков.
Хана лишь отметила, что для нее весь мир - огромное цветочное поле, а эта его часть - Поле Грусти, раскинувшееся где-то на краю. Но даже здесь растут прекрасные цветки, и даже здесь такой ласковый и нежный запах распускающейся жизни.
Новый порыв ветра качнул зеленую траву, из-за которой показалась белая, невинная ромашка, только-только распустившаяся и непримиримо яркая.
Он усмехнулся, протягивая ладонь.
Мизуи, так его звали.
***
Хана чувствовала, как ее покидают ее соки. Они стекали по щекам, распространяя ни с чем не сравнимый аромат горя, который, развеваясь вокруг, оставлял на шее соленый привкус печальной улыбки и тонкий шлейф обреченности.
Размазывая по щекам слезы, Хана провожала взглядом закат, который, она была уверенна, будет не последним.
Под чириканье птиц она вслушивалась в пение мечты и снова растворялась в ней, наплевав на собственное разложение.
***
Мизуи увлеченно вплетал в светлые пряди полевые ромашки, пока голова спящей девушки мирно лежала на его коленях. Ему оставалась последняя неукрашенная прядь, у правого виска, которую он хотел украсить двумя мелкими цветками. На запястье Мизуи звенела тонкая серебряная ниточка, в которую руками Ханы были вплетены васильки. Тот же цветок красовался и в шоколадном великолепии, даря нежно-коричневым прядям свой аромат.
Когда Хана открыла глаза, последняя ромашка уже была вплетена в медовую прядь. Желтовато-карие глаза увидели васильковое вечернее небо, васильковый взгляд и цветок в убранной за ухо челке.
Ласковый, едва ли ощутимый ветерок, нежно касался кожи, в то время как губы, будто нарисованные на красивом лице умелым мастером, коснулись бледно-розовых, почти безжизненных губ Ханы, а аромат ромашек и васильков превратился в одну безумную, легкую композицию.
***
Ворвавшийся в открытое окно ветер до нет до Ханы запах весны. Апрель, близкий к своей середине, давал жизнь все новым и новым цветкам. Их ароматы доносились до Ханы, она ощущала их как никогда остро и, наконец-то, чувствовала тонкую грань между каждым запахом.
Глядя в васильковое вечернее небо, Хана с ленивым интересом вспоминала, как уже успело разложится ее цветочное тело. Когда не кончающийся порыв ветра донес до нее пение птиц, девушка едва ли улыбнулась, даря миру новую каплю аромата горя, печали и обреченности.
Весна давала жизнь множеству новых цветов, забирая ее у одного. Опустив руку на холодный пол своей квартирки, Хана последний раз вспомнила.
Мир - цветочное поле.
Люди - цветы.
А васильковое небо, тонко звеня нитью браслета, манило к себе, обещая превратить Хану в огромную, ромаковую поляну.
Автор: Esh Cupcake
Рейтинг: G
Жанр:: original, angst, romance
Персонажи: Мизуи/Хана
Примечания: в чем-то это сонгфик - я вдохновилась the GazettE - Hanakotoba, прежде чем взяться за него.
Насте не читать о3о
Подобно увядающему полевому цветку, Хана чувствовала, как ее тело покидают силы. Она смотрела на огромное голубое небо, которое в квадрате окна ее комнаты казалось ничтожной голубой скатертью, на которую пролили белую краску облаков.
Хана лежала на своем продавленном старом диванчике, заменявшем ей кровать, с ленивым любопытством ощущая свое разложение. В ее голове, будто картинки прошлого, мелькали рисунки неосуществимого настоящего, такие сочные и притягательные, где люди-цветы, а весь мир - огромное яркое поле.
***
Когда ее хрупкого плеча коснулась чья-то сильная, цепкая рука, Хана непроизвольно дернулась и обернулась. Ветер заставил ее короткие, вытравленные до нежно-медового цвета волосы, взвиться и хлестнуть по глазам. Когда же замешательство, вызванное хлопками светлых прядей по лицу, кончилось, Хана увидела его.
Он - смотрящий на нее своими глубокими, синими глазами, оттененными неясной задумчивостью, с его красивыми, художественными губами и мраморной, скульптурной кожей, - виновато улыбнулся и присел рядом на траву, убирая за плечо прядь длинных волос цвета молочного шоколада.
Хана тут же захотела сладостей.
Они сидели рядом, на небольшом склоне и смотрели на порушенный цунами город, одинаково задумчиво, одинаково безучастно изучая покореженные постройки.
Он тихо заметил, что издалека город похож теперь на огромную свалку, а рабочие и волонтеры - на бездомных и мусорщиков.
Хана лишь отметила, что для нее весь мир - огромное цветочное поле, а эта его часть - Поле Грусти, раскинувшееся где-то на краю. Но даже здесь растут прекрасные цветки, и даже здесь такой ласковый и нежный запах распускающейся жизни.
Новый порыв ветра качнул зеленую траву, из-за которой показалась белая, невинная ромашка, только-только распустившаяся и непримиримо яркая.
Он усмехнулся, протягивая ладонь.
Мизуи, так его звали.
***
Хана чувствовала, как ее покидают ее соки. Они стекали по щекам, распространяя ни с чем не сравнимый аромат горя, который, развеваясь вокруг, оставлял на шее соленый привкус печальной улыбки и тонкий шлейф обреченности.
Размазывая по щекам слезы, Хана провожала взглядом закат, который, она была уверенна, будет не последним.
Под чириканье птиц она вслушивалась в пение мечты и снова растворялась в ней, наплевав на собственное разложение.
***
Мизуи увлеченно вплетал в светлые пряди полевые ромашки, пока голова спящей девушки мирно лежала на его коленях. Ему оставалась последняя неукрашенная прядь, у правого виска, которую он хотел украсить двумя мелкими цветками. На запястье Мизуи звенела тонкая серебряная ниточка, в которую руками Ханы были вплетены васильки. Тот же цветок красовался и в шоколадном великолепии, даря нежно-коричневым прядям свой аромат.
Когда Хана открыла глаза, последняя ромашка уже была вплетена в медовую прядь. Желтовато-карие глаза увидели васильковое вечернее небо, васильковый взгляд и цветок в убранной за ухо челке.
Ласковый, едва ли ощутимый ветерок, нежно касался кожи, в то время как губы, будто нарисованные на красивом лице умелым мастером, коснулись бледно-розовых, почти безжизненных губ Ханы, а аромат ромашек и васильков превратился в одну безумную, легкую композицию.
***
Ворвавшийся в открытое окно ветер до нет до Ханы запах весны. Апрель, близкий к своей середине, давал жизнь все новым и новым цветкам. Их ароматы доносились до Ханы, она ощущала их как никогда остро и, наконец-то, чувствовала тонкую грань между каждым запахом.
Глядя в васильковое вечернее небо, Хана с ленивым интересом вспоминала, как уже успело разложится ее цветочное тело. Когда не кончающийся порыв ветра донес до нее пение птиц, девушка едва ли улыбнулась, даря миру новую каплю аромата горя, печали и обреченности.
Весна давала жизнь множеству новых цветов, забирая ее у одного. Опустив руку на холодный пол своей квартирки, Хана последний раз вспомнила.
Мир - цветочное поле.
Люди - цветы.
А васильковое небо, тонко звеня нитью браслета, манило к себе, обещая превратить Хану в огромную, ромаковую поляну.